Дарир - первый месяц зимы. Это всегда было напоминанием предстоящего нового года, к его наступлению мороз уже набирал силы,  всюду, куда не плюнь, был снег - первые сугробы, которые так ненавидели торговцы и прочие работяги, но до жути обожали дети. Для Сикера Дарир всегда был этаким отголоском, напоминанием простых радостей старой жизни. Но только не в этот раз, только не в Альмерре, только не на чёртовом юге.
Рука в чёрной тканевой перчатке поправила на лице железную маску. Через её отверстия капли холодного зимнего дождя уничтожали последние сухие участки одежды мужчины, казалось бы беспечно раскинувшегося в корнях огромного дерева, коими был утыкан каждый метр этой проклятой земли.  Беспечным он казался лишь на первый взгляд, но если чуть отодвинуть занавес тропического ливня, то не трудно будет заметить, что левая нога этого неудачника поглощена землёй, в то время как на поверхности красуется лишь угол тощей коленки. Вокруг поглощённой части ноги были бы заметны ямки - попытки высвободиться, но те давно превратились в лужи и теперь служили временным водохранилищем для залива подземной части тела. Голова его лежала на выступающем корне, позволяя мокрой тряпке, несколько часов назад бывшей капюшоном, сползти с этой самой головы под напором небесной водицы, предательски подставив ей уже белоснежные космы, в тот же момент беспощадно расстрелянные тяжёлыми каплями и превращённые в мягкие сосульки сомнительного уровня чистоты.  Он сложил руки на груди и громко вздохнул в пустоту, ибо звук этот был проглочен рёвом ливня без всякой надежды на как таковое существование. В голове его крутилось много вопросов, но из их великого множества давно выпал "как вытащить своё неуклюжее копыто?".  Смирение со статусом слепого идиота пришло буквально часов восемь назад. А может и нет. Раньше или позже - Сикер не мог дать себе точного ответа, так как время здесь ему стало казаться понятием весьма абстрактным, а то и вовсе нереальным.
Неба не видно за кронами древесных гигантов, но они никак не спасают от дождя. Что в чаще, что в чистом поле - ощущения от такого ливня кажутся абсолютно одинаковыми.  Превозмогая боль, неудачник бросил попытки выдернуть ногу, вместо этого он начал рыскать в поисках верёвки, чего-то за что к ловушке крепился бы груз. Конечно Сикер знал во что попался и, признаться, ему за это было стыдно. Признается он в этом, конечно же, только себе и единожды.  Сам человек в маске иногда издевательски называл эту ловушку "туфелька для лани". Она представляет собой четырехугольную раму, укрепленную веревкой или кожаным ремнем, с восемью попарно расположенными гвоздями. Обычно к ним верёвкой крепят груз вроде полена, чтобы наверняка затруднить бедному животному передвижение. Не будем вдаваться в такие очевидные вещи, что поиск чего-то в тропическом лесу под стеной зимнего южного дождика занятие само по себе сомнительное и довольно сложное, так что очевидно эти поиски успехом не удовлетворились. Кое-как успокоившись, мужчина обратился к простой человеческой логике : если груза нет снаружи, вероятно он находится под землей - достать его сейчас, спасибо погоде, у него не получится, значит придётся ждать. Вопрос - ждать кого или чего? Скорей всего и того и другого. Если бы ловушка была поставлена убийцей, то он бы не поскупился вытащить свой наглый нос в непогоду, точно и наверняка знал как и куда собирается идти его жертва и с торжествующей ухмылкой стоял и мок бы уже с ним в этой глуши. Но прошло приличное количество времени и ни души на горизонте, если так можно выразиться.  Значит ловушка стояла не для него, значит он попал в неё случайно. Оставалось надеяться, что эта охотничья ловушка не забытая  и её придут проведать.
Как он планирует сушить одежду? Как сильно будет болеть его позвоночник на следующий день? Какого Анаскура он вообще забрёл в эту проклятую Альмерру? Туша в чёрных мокрых одеждах по прежнему валялась в той же позе на том же месте, правда уже не лил дождь, а лениво падали капли с листьев, пока сцену захватывал утренний лесной туман.

К тому времени как первые солнечные лучи начали пробиваться сквозь грязно-серые тучи и могучие кроны тропического леса, полное понимание ситуации начинало проясняться в голове мужчины. Словно что-то внутри встряхнуло его рассудок, дало крепкую пощёчину и выдернуло из этого противного вязкого полусна, в котором он пытался усыпить свою бдительность. Возможно этому пробуждению поспособствовал внезапный шелест травы неподалёку. Едва уловимый, но для того кто несколько часов валялся в этой местности и успел, если так можно выразиться, изучить звуки промокшей чащи, этот шелест был как тревожный звон. Встреча с хозяином ловушки уже не стала казаться Сикеру такой уж удачной затеей, но это всё же лучше, чем перспектива встретиться с местной фауной, мысли о которой начали лезть в голову словно надоедливые насекомые. Что там водится в этой глуши? Соведи, гигантские пауки тузулы? Их яд конечно больше не вселял трепета, но встреча с огромным плотоядным пауком, когда твоё передвижение немного ограниченно, а каждая мышца в твоём организме решила послать тебя в Обатон к демонам на колени, предварительно сохранив работоспособность на уровне студня из свиной головы, совершенно не улучшало ситуацию.
Сикер собрался с силами и попытался дернуть ногу ещё раз, действие спровоцированное не столько тщательным планированием своих дальнейших шагов в данном положении, сколько накатившей паникой. Как и ожидалось, силы рывка было недостаточно чтобы освободить ногу, она едва могла сравниться с силой ночных попыток высвободиться, но её было вполне достаточно, чтобы искры стрельнули из глаз и всё тело передёрнуло лёгкой судорогой, словно Сикер пытался не вытащить ногу из хвата пары шипов, а оторвать целую здоровую конечность.
— Проблемы, сынок? — донёсся хриплый мужской голос всего в нескольких шагах от вампира, заставив того придержать собравшиеся в глотке проклятия для лучшего времени. Со своего лежбища он не мог разглядеть незнакомца, но почему-то голос этот не вселял трепета, наоборт - он даже как-то успокоил.
Собравшись с силами и избегая резких движений, опасаясь снова испытать жгучую боль, он приподнялся на локтях, бросив беглый взгляд на пробивающееся сквозь побитую листву солнце, после чего поспешил накинуть но голову сползший мокрый капюшон, стараясь игнорировать неприятные ощущения от мокрой холодной ткани. Это всё же лучше, чем прожечь себе черепушку.
— Как можешь видеть, папенька.
Из-за пересохшего горла ответ получился немного трескучий, но в тоже время довольно звонкий и не лишенный привычной нотки насмешки. Возможно, передразнивать своего единственного потенциального спасителя было плохой идеей, но эта одна из немногих вещей, от которых Сикер просто не мог воздержаться. Язык его - враг его. Иногда ему даже казалось, что зашей ему кто-то рот и это убережёт его от большей части проблем.
Требования снять оружие было вполне разумным. Честно говоря, незнакомец уже сильно рисковал допуская возможность дружелюбных намерений попавшего в его ловушку, не говоря уже о том, что этот попавшийся был вооружён. Без лишних слов мужчина начал отцеплять ремни с ножнами, крепящихся к его бёдрам и поясу, после чего откинул их на "безопасное" от себя расстояние. Каждое его движение отдавало острой болью в ноге, а кровь из вновь открывшейся раны, не теряя времени, окрасила и без того грязную лужу в тёмно-багровый. Если опустить неприятность с ногой, то даже недолгое расставание со своими излюбленными клинками причиняло Сикеру заметное неудобство.
— Если тебе знакома эта маска, то думаю ты прекрасно понимаешь, почему я вынужден отклонить твою просьбу. — вампир повернул голову, старясь разглядеть фигуру в плаще.  Решётка глазниц мешала ему хорошо рассмотреть незнакомого мужчину, однако в голове его сразу закрепилась ассоциация с дверью. Старой дверью, которой давно не пользовались и от каждого действа она отзывалась хриплым, но каким-то уважительно-старческим скрипом. Прямо как голос этого человека.
— Я был бы рад её снять, правда.
Отчасти это было правдой.  В южном краю, когда даже зимой по меркам северянина солнце пекло от души, железная маска совершенно не способствовала  хорошему времяпрепровождению. Да и лгать каждому любопытному о лепре тоже не самый надёжный план, особенно когда у этого любопытного есть все шансы проверить слова Сикера на правдивость.

Вампир молча наблюдал за манипуляциями мужчины с его оружием. Он готов поклясться, в какой-то момент его кольнуло подобие ревности. Он тяжело выдохнул, вслушиваясь в щелчок рукояти и всячески пытаясь прогнать дурные мысли прочь. Всего три вещи в этом мире были ему дороги - жизнь, свобода и эти самые мечи. Каждый из них знаменовал какой-то важный этап в его жизни, а то и вовсе перерождение. Ну, почти каждый. О парочке страховщиков лучше не упоминать.
Голосовые связки незнакомца скрипнули вновь, приковывая к себе всё внимание. Сикер поднял глаза на мужчину, жадно всматриваясь в лицо под капюшоном. Не то чтобы ему было важно запомнить проходимца, которого он скорей всего больше никогда не увидит, но мимика могла многое рассказать о человеке и его намерениях. В тоже время, альбинос никогда не был хорошим чтецом чужих лиц. Да, красноречия и харизмы ему не отнимать, но вот с некоторыми вещами удача его подводила. Так что это изучение было скорее для общего опыта и не претендовало на какие-то серьёзные заключения.
— У меня нет ни малейшего желания даже на перестрел приближаться к обитателю лепрозория, но пока ты им не выглядишь. Поэтому, если уж ты такой... стеснительный, придется тебе снять что-нибудь другое. Например, перчатки.
Эти слова одновременно озадачили и вызвали улыбку. То, что его собеседник не лишён чувства юмора безусловно радовало, но вот делать такие заявления человеку в подобной маске... А как он тогда выглядит? Болезненно тощий, в тематической маске, уничтожившая всякую презентабельность сырость и грязь (будь проклята южная погода) - всё это не особо тянуло на высокую планку. Конечно, катары и закрученный кинжал из серебра могли натолкнуть на мысли, но в конце концов он мог оказаться простым вором или коллекционером, решившим в компании своих излюбленных заточек повидать мир напоследок.
От губ мужчины только и успели отлететь звуки, складывающиеся в неуверенное "я не", за которым должна была последовать уже более убедительная речь, почему дорогому владельцу ловушки не стоит беспокоиться о проказе и почему не стоит так пристально его досматривать. В конце концов, проверенный текст работал в большинстве случаев.
— Иначе я перережу тебе глотку и закопаю прямо здесь.
И эта речь тяжёлым камнем скатилась по горлу вниз в желудок.
— Это звучит довольно убедительно, должен признаться, — Сикер нервно облизнул губы, отводя взгляд и оглядываясь по сторонам. Даже если этот человек поймёт его ложь как попытку сохранить своё личное пространство и избежать общения больше необходимого или, на худой конец, можно было свести к опасениям об отношении аборигенов к альбиносам, но если его кожа начнёт с ненормальной скоростью пузыриться и покрываться ожогами прямо на его глазах, то тут уже никаких шансов не будет. Откинув сомнения, ибо чем дольше он тянул время, тем меньше повода для доверия он давал, мужчина сел поудобней (насколько это позволяло его положение) и начал расшнуровывать перчатку с теневой стороны. Он искренне надеялся, что этому охотнику не взбредёт в голову вытащить его руку под солнечные лучи, дабы рассмотреть получше. Когда ткань проделала свой путь практически до середины ладони, шелест одежды со стороны незнакомца заставил Сикера притормозить и поднять голову. Он с улыбкой отметил, что его ассоциация не так далеко ушла от правды - человек был далеко не молод, да и в общем выглядел как-то неотёсанно, забыто. Тем временем мокрая ткань окончательно отделилась от тела, подставляя окоченевшую молочную кожу прогревающемуся утреннему воздуху. Вампир не удержался от того чтобы встряхнуть кистью, смахивая с неё капли, и пару раз сжать и разжать пальцы. Несмотря на ситуацию, избавиться даже на несколько мгновений от мокрой ткани было блаженством.
— Спасибо, что решил ограничиться перчатками.
Тихо усмехнувшись, мужчина протянул оголённую жилистую руку на суд нового знакомого, старательно придерживаясь небольшой дистанции от границы солнечного света.

— Альбинизм.
Слово вырвалось сразу же, как только к и без того хмурой гримасе человека прибавилось ещё парочка другая морщинок, а уголки губ напряглись. Сикер не знал, как дела с подобным обстоят на юге, но на севере подобное явление было для народа больше забавой, чем какого-либо рода проблемой. Проблемой оно было в основном для самого альбиноса и, основывая на личном опыте, Сикер мог предположить, что у его южных братьев по несчастью этих проблем куда больше, даже если отсечь из этого списка отношение окружающих.
Несмотря на всё это, судя по дальнейшим действиям мужчины, Сикер всё таки прошёл его личный контроль и глотку никто никому перерезать не планирует. По крайней мере, пока что. Вампир тут же поспешил спрятать руку обратно в перчатку, мысленно проклиная отсутствие запасной сухой одежды, которой, собственно, и взяться было не откуда. Но помечтать хотелось.
Его спаситель тем временем уже склонился над кровавой лужей. Резкий звук обнажённого ножа на секунду заставил вампира усомниться в своих выводах и едва заметно дернуться от одного вида охотничьего девайса. Но, видимо, седой мужчина всего лишь примерялся ко всему этому безобразию из повреждённой конечности, земли и воды. Весьма странно примерялся, надо сказать. Сикер же не спускал глаз с лезвия и лица человека, по прежнему цепляясь за каждое движение, каждую морщинку. В какой-то момент он даже испугался за материал лезвия, но с другой стороны - какой бомжеватого вида одиночка будет разгуливать с оружием из серебра? Кроме него самого, конечно же.
На предупреждение о возможных болевых ощущениях вампир лишь хмыкнул. Жизнь не одарила его высоким болевым пороком, но зато завидной упёртостью и целеустремлённостью. Эти самые качества прокладывали к его целям пути весьма болезненные, тем самым закаляя тело. Бывало куда хуже, чем несколько железных, возможно ржавых гвоздей в его размокшей от сырости ноге. Однако стоило каркасу ловушки двинуться, как всю ногу, а затем и тело пронзило резкой колющей болью, заставляя вампира с тихим шипением сжать зубы. Руки его рефлекторно крепко вцепились в ближайшие объекты, коими оказались торчащие корни дерева и густая трава. И если на этот момент Сикер усердно пытался сдержать всякие звуковые проявления своих болезненных ощущений, то финальный штрих освобождения ловушки из этой ямы всё таки выбил из его груди болезненный стон, больше напоминающий странную попытку издать свист на вдохе.
Он откинул назад голову и зажмурил глаза, пытаясь абстрагироваться от ноющей боли в своей ноге, совершенно забыв о том, кто эту самую ногу вытащил.
— Неплохая регенерация.
Слова застали его врасплох. Признаться честно, Сикер до сих пор не до конца привык к новым возможностям своего организма, но по комментарию вполне мог предположить, какая именно картина открылась незнакомцу. Превозмогая боль, он снова выпрямился, уже самостоятельно оценивая открывшуюся картину. Видок, конечно, оставлял желать лучшего — сапоги определённо придётся выбросить, а о том, что было под ними даже и думать не хотелось, не то что видеть.
— Остаточное действия зелья, — выпалил он, даже не думая. — От половины неприятностей оно меня точно спасло.
Сикер не решался поднять глаза на охотника. Взгляд его был устремлён даже не на повреждённую конечность, он смотрел куда-то сквозь неё. Благо железная маска позволяла ему не волноваться о своём выражении лица, на котором чувство беспокойства в этот момент отыгрывалось вдоволь.
До Сикера быстро начало доходить осознание, что этот человек до чего-то определённо догадался. Только вот он не хотел верить в это, да и откуда ему было знать, что конкретно этот человек себе надумал? В конце концов, вампиры не единственные существа на Эль'Омари с хорошей регенерацией.

Всю дорогу до охотничьего жилища Сикер был необычно тихим. Необычно тихим в первую очередь для себя, его же своеобразному транспорту не с чем было сравнить нынешнее состояние незнакомца в маске.
Поведение его нового знакомого дало отчётливо понять — несмотря на то, что он, судя по всему, не верит ни единому слову северянина, бросать его он явно не намерен. Сикеру хотелось верить в альтруизм этого мужчины, в это редкое, подлое и одновременно по-глупому наивное чувство. Да вот только косые взгляды, которые незнакомец бросал на него после упоминания его врождённого недуга, не давали ему покоя. Правильно ли он сделал? Чем дольше он об этом задумывался, тем сильней ему хотелось узнать об отношении южан к подобным ему людям.
Сикер последний раз бросил взгляд на свою повреждённую ногу, из дыр сапога которой тонкими струйками сочилась кровь. Медленно и неторопливо, но скоро регенерация возьмёт своё. От одного только её вида в голове эхом отдавал собственный стон боли, словно он не покидал его горла, а так и остался звенеть в голове. Скользнув беспокойными глазами по связке своих мечей (он определённо был благодарен незнакомцу, что тот решил не бросать его оружие, даже учитывая какой дополнительный груз оно из себя представляло, не говоря уже о самом Сикере), вампир наконец отвернулся и решил попытать своё счастье с единственной ближайшей разумной формой жизни.
— Не представишься? — хватка чужих рук на плечах охотника внезапно ослабла, а в следующую секунду и вовсе пропала. Сикер сложил руки за шеей своего спасителя, закинув локти на его плечи, и преспокойно уложил свой подбородок рядом с его правым ухом.
—  Не пойми меня неправильно, но когда хочешь сказать человеку слова благодарности, обращаться к нему "старик со шрамом" будет не очень культурно, не находишь?
Край его маски едва касался щеки этого самого старика, а голос из под неё не был уже таким резвым и звонким, скорее спокойным и урчащим, будто его владелец прощупывал почву. Сикер говорил достаточно тихо, чтобы звук его слов не отскакивал от деревьев, но в тоже время достаточно громко, чтобы старик со шрамом мог разобрать каждое его слово.
— Понимаю, что простых слов благодарности может быть недостаточно, — голос за маской с каждым словом становился всё более паточным. — У меня есть пара серебряных. Что скажешь?
Дело было не только в вопросах и попытках наладить контакт. Если этот человек действительно догадался, кто именно попался в его ловушку, то вряд ли он позволил бы ему такую опасную близость к своей шее. Сикер же хотел добиться хоть какой-то реакции, просто чтобы унять своё беспокойство.
Занятый своим кокетством, он и не сразу заметил, как кривая почва тропической чащи сменилась ровной землёй, устланной покрывалом из палой листвы и приукрашенной веерами невысоких кустов.
Как только же в поле зрения попало сам дом охотника, Сикер невольно отлепил свою голову от мужчины и вытянул шею, чтобы получше рассмотреть внешний вид жилища. Оно определённо превосходило его ожидания. Честно признаться, вампир готовился лицезреть небольшую, но уютную холостяцкую хижину или землянку. При этом склонялся он больше к первому варианту, так как с местной растительностью соорудить второе было бы немного проблематично.
— Очень даже солидно.
Прокомментировал свои впечатления хромой, едва успев перестроить руки и ухватиться за плечи, когда его спаситель со шрамом на немолодом лице решил, что костлявый "подранок" на его спине держится недостаточно крепко.

Не особо удовлетворённый уровнем разговорчивости нового друга (мысленно седой человек уже был занесён в этот бесчисленный список), Сикеру оставалось довольствоваться другими способами проявления эмоций. Разложившись на чужих плечах как княжна на подушках, он внимательно прислушивался к дыханию и ноткам голоса Матиаса.
Местами, казалось, проскакивает знакомый северный акцент. От него по спине пробегали мурашки, а лицо словно обдавало лёгким колючим ветерком. Либо, как вариант тоже вполне имеющий шанс на существование, с дождевой водой из под маски вытекла и наполняющая черепной коробки, оставляя изголодавшийся рассудок с телом искать и (что немало важно) находить то, чего на деле нет.
— Деньги мне не нужны.
И тишина.
Нет-нет, вампир хорошо знал эту игру. Его возмущённый взгляд метнулся от двери к затылку своего седого "коня".
— Так ты из "этих".
Недостаточно громко, недостаточно грубо и вызывающе. По его меркам, надо отметить. На этой ноте мужчина спустился на твёрдую поверхность крыльца, оперевшись на свою здоровую ногу. Сикер ничего не подразумевал этой фразой. Он просто не любил, когда ему недоговаривают, и считал своим священным долгом вернуть должок, поставив своего собеседника в такое же положение.
Для человека, способного полностью наступать только на одну ногу, он достаточно ловко проскользнул в открытую дверь, прямиком в сени дома. Там он сразу прильнул к левой стенке, чтобы не мешаться под ногами охотника. Внутрености дома кардинально отличались от окружающего его внешнего мира — темно, немного душно, да и выпотрошенная туша оленя в углу придавала месту немного мрачности.
Тушу Сикер приметил сразу как только ступил за порог. Он её даже не заметил, учуял. Свежая кровь, вероятно потрошить животинку начали рано утром. Вампир не поворачивал головы в тот угол, не хотел чтобы со стороны это выглядело подозрительно. В доме, помимо прочего, чувствовались прочие сильные и довольно едкие для неискушённого посетителя запахи. Однако, в случае Сикера на передний план выскакивал чёртов олень.
Вампир проследовал за Матиасом в основную часть дома, пропуская указания мимо своих ушей. Ему просто хотелось уйти подальше от этой соблазнительной туши.
В первый месяц своей свободы он пытался пробовать кровь животных, но ничего кроме рвотных рефлексов она у него не вызывала. Всё в ней было не так, как дешёвое испорченное вино. Так что со своей кровяной диетой Сикер определился быстро.
Забыв о хозяине дома, вампир медленно шёл вдоль стены к указанной лавке, по дороге рассматривая трофеи. Травы, по большей части травы. В них мужчина особо не разбирался, разве что приметил парочку ему знакомых. Другое дело были животные трофеи — некоторые из них родом были не с юга. Более того, не все из них законны. От осознания последнего по лицу невольно скользнула улыбка.
Альбинос замедлил шаг около крупного рогатого черепа, на ходу стягивая свой капюшон и расстёгивая ремни маски. Наконец полной грудью можно вдохнуть весь этот вонючий букет ароматов. Это всё же лучше, чем продолжать вдыхать эту железку. Сикер попытался перенести немного веса на повреждённую ногу и с удивлением обнаружил, что боль уже не такая уж невыносимая и, при желании, он вполне может использовать эту конечность. Делиться этой удивительной находкой он особо не хотел, поэтому почти сразу же опёрся на здоровую ногу.
— У меня другое предложение, Матиас, — Сикер повернул голову к хозяину дома. Хоть маска лепрозория ныне и покоилась в его руке, нижняя половина лица кровососа оставалась скрытой за тканью. — Ты вернёшь мне моё оружие, по доброте душевной одолжишь сухую одежду и я уйду. Конечно же, забыв тебя и твою маленькую коллекцию.
Вампир бросил не многозначительный взгляд на запрещённые ингредиенты, после чего сложил руки на груди и уже полностью развернулся к Матиусу.  Слова выходили холодными и чёткими, с расстановкой. Таким тоном не рассказывают шутки и не торгуются.
— Ну так, что скажешь?
К голосу вернулась прежняя фальшивая дружелюбность, а глаза с белоснежными ресницами широко распахнулись в предвкушении удачной сделки.

Не сказать, что Сикер ожидал ответ на свою колкость, но содержание этого ответа было куда неожиданней самого факта его наличия. Самодовольная улыбка резко сменилась тонкой линией сжатых губ с опущенными уголками,а брови как-то по-детски обиженно свелись к переносице. За замешательством пришло и еле ощутимое чувство гордости, словно этого человека вампир знает всю свою сознательную жизнь и вот он впервые набрался храбрости и наконец дал засранцу в маске испробовать его собственную медицину на вкус.
— Если тебе просто нравится моя компания, то можешь так и сказать. — пожал плечами мужчина.
Не успел альбинос в полной мере развить в голове эту мысль, как внезапный отказ к его требованиям вернул его в реальность. Внешне это, может быть, было и не особо заметно, но теперь, в ожидании объяснений мужчины, Сикер словно пытался прожечь взглядом в его голове дыру.
— Раз уж ты так удачно действительно оказался альбиносом, не солгав мне хотя бы в этом, грешно будет просто отпустить тебя, не взяв никакой платы.
Возмутительно и вполне ожидаемо. "Раз уж так удачно" - эхом отдавался голос мужчины в его голове, постепенно превращаясь в его собственный. Он какое-то время простоял без движений, даже не моргнул ни разу. И несмотря на это внешнее минутное замешательство, в голове Сикер довольно трезво размышлял над дальнейшими действиями. Слабая шутливая нотка в голосе Матиаса вселяла надежду на лучшее, однако в искренние альтруистические потуги нового друга верилось уже с трудом, хотя бы из-за внутреннего содержимого его дома. Признаться, это далеко не самое худшее из возможного содержимого, но если из всего выпало именно это, то логично предположить - старик знает вещам цену. Особенно редким. Естественно он попытается расшатать свои запылившиеся способности к красноречию, чтобы задержать у себя альбиноса. Скорей всего попытается прихватить с него сувенир (а любителей подобных сувениров Сикер повидал не мало за свою прилично прожитую человеческую жизнь), а там уже одни боги знают, что творится в этой южной черепушке.
Даже если этот сувенир будет безобидней, чем глаз или фаланга пальца, то оставаться надолго наедине с одиноким мужчиной в глуши, ароматной оленьей тушей и своим проклятым голодом Сикер не горел желанием. Хотя бы ради самого Матиаса. Несмотря на требование платы, он помог ему. Поэтому воспользоваться удачной возможностью и навредить протянувшего ему руку помощи вампир не мог, хоть какое-то представление о чести у него да есть. Да и что это предупреждение? Немного аккуратности и раны уже вряд ли откроются, а с местной фауной он как-нибудь разберётся сам. До ловушки этого коллекционера-отшельника ведь ничего плохого не случилось, так почему должно случиться после? А если и случится, то с мечами эти проблемы будет решить куда проще, чем без них. Единственное, чего по мнению вампира, ему стоило опасаться на своём пути, так это других ловушек.
Но с другой стороны, остаться здесь ненадолго не выглядело как худший из возможных вариантов. Конечно, если опустить параноидальные мысли, так как в остальном Матиас обещал оказаться интересным собеседником (опять же, возвращаясь к его интерьеру, он мог многое рассказать). Да и безнадёжным хмурым стариком, за которого его сначала принял Сикер, он, как выяснилось, не являлся.
Так уж и быть. Совсем немного, он по возможности поделится с человеком интересующей его вещью и покинет этот милый дом.
— Итак, — выпал из своего мысленного стазика альбинос. — Что конкретно тебя интересует, сразу ты сказать, конечно же, не можешь?
Он опустил руки. Тихо и нервно постукивая пальцами по маске, фигура в чёрной одежде продолжила свой путь вдоль стены к ранее указанной лавке.
— Если в моих силах дать тебе желаемое, то почему бы и нет? Услуга за услугу.
Сикер опустился на лавку, чуть вытянув вперёд больную ногу. Хоть регенирация и делала своё, раны всё ещё давали о себе знать.
— Но, — он поднял вверх указательный палец правой руки. — В пределах разумного.
А в противном случае, в его распоряжении ещё завалялось пара острых ножей.